все равно не получалось. Пара получилась та еще: девка стреляет как богиня; парень упорно не берет пистолета в руки. Поначалу Эда заключила несколько пари: продержится новичок до новолуния? Или его пришьют уже послезавтра?
Только услыхав, как технично и вежливо Окадзуми-сан договорился с аббатисой Иолантой — а построил беседу именно вот с качества чая! — Эда поняла, что лопухнулась. Новичок оказался более, чем непрост. И то, что Ребекка запала на тихого японца, монахиню совершенно не удивило.
Но Двурукая есть Двурукая, хрен бы она кому призналась в слабости. И уж тем более — что влюбилась. Настолько это выпадало из образа суперамазонки, что вот уже полгода Рок и Реви бегали друг вокруг друга. То синяки ставили, то одной сигаретой затягивались. Все полгода Эда напропалую флиртовала с Роком, вгоняя его в краску от смущения — а Реви в ярость. Хоть какое-то развлечение в проклятой парилке Роанапура.
Как это монашка и флиртует с кем попало?
Так это ж Роанапур. Тут и церковь не протестанская, не католическая, не православная. Мать Иоланта — аббатиса Церкви Насилия. И сейчас, за чинным разговором о достоинствах улуна с дарджилингом, Рок рисовал на салфетке цены — мать аббатиса рисовала свои, выбивая преимущество. Предмет покупки уже погрузили в пикапчик «Лагуны» и почти укутали брезентом. Но запасной ствол к тяжелому «Браунингу» пятидесятого калибра нахально торчал из-под борта, как ухарь посреди стола на деревенской свадьбе. Дескать, жрите, гости дорогие, не обляпайтесь. За вкус не ручаемся, а горячо будет.
Рок пил чай — потому Эда тоже пила чай. Ловила взгляд японца, подмигивала призывно. Скрещивала взгляды с Двурукой — та тоже маялась от скуки — подмигивала нахально. Рано или поздно Реви бы вскипела — скорее, рано, характер такой. Но тут в ворота Церкви тихо и быстро скользнул порученец главной русской мафиози. В левой руке Николай держал узкий бело-голубой конверт авиапочты, а правую заложил за борт серого с искрой пиджака. Пиджак — и весь костюм — сшит был отменно, но сидел на боевике немного мешковато, как будто собирался русский впопыхах. Непонятно, почему это насторожило всех присутствовавших. Посланец спокойно шел к алтарю и столику, где Рок беседовал с матушкой Иолантой, а Реви уже положила руки на свои легендарные пистолеты. Эда чуть повернулась, чтобы ствол в скрытой кобуре смотрел на вход. Рок плавно перевернул салфетку цифрами вниз. Матушка Иоланта без ложной скромности вытащила позолоченный слонобой сорок пятого калибра и помахала им перед гостем:
— С чем пожаловал, мальчик?
Николай попробовал улыбнуться:
— Реви, вам от капитана почта. Ей переслали из Токио, не знаю, от кого. Вот!
Русский положил конверт на стол между переговорщиками.
— На словах так. Будьте осторожны, там усиление охраны. Кого, куда, сколько — выясняем… И еще… — порученец вздохнул, — Говорить это мне не разрешали, но и запрета нет. Они… Ну эти… Они все чувствуют. Доктор смотрел, сказал: рефлексы в норме.
Реви длинно выругалась и едва не сплюнула на пол, да спохватилась, что посреди церкви. Хрен бы с распятым, он-то с креста не слезет, а вот мать Иоланта с Эдой за плевок точно не похвалят.
— А куда везли… Упаковку, что вы взяли?
— Не знаем. Догадки, предположения. Пустые слова.
— Так и получается, — Двурукая медленно поднялась, потянулась. Из одежды брюнетка признавала только топ и укороченные в никуда шорты, а вот обувь носила такую же, как и на русском посланце: мощные ботинки с толстой рубчатой подошвой. Форс форсом, а бегать и стрелять может приспичить в любой миг; если обувь надежная и крепкая, то плевать, что не в стиле костюма.
Совпадение обуви до некоторой степени примирило собравшихся в церкви; даже цветные лучи от витражных стекол, казалось, сделались мягче.
— Что получается? — спросил озадаченный Николай.
— Мы опять пешки! — выдохнула Реви, — Вот эти… Как вы их обтекаемо назвали… Упаковки. Куклы Тумана. Это ж идеальные жены! У них есть кнопка «заткнись», о которой вы все, мужики, мечтаете до мокрых штанов. И залететь они не могут, и молодые они — вечно… Не, не интересует! Обязательно надо изуродовать, опустить, задавить. И вот нас тут собирают, чтобы выкрасть из чужой коробочки с шахматами пачку суперских пешек.
Мать Иоланта глянула из-под черного капюшона:
— Реви… А знаешь ли, в чем различие между Великими и Малыми учениями?
Двурукая от удивления окаменела. Эда, напротив, подскочила на лавке, от чего ее монашеское черное облачение пошло волнами-крыльями.
— Чи-и-и-и-во-о-о??? — синхронно протянули женщины; порученец же смотрел на сморщенное лицо аббатисы внимательно и молча. Один Рок спрятал глаза — знал или понял уже что-то, и боялся выдать.
— Ну, почему некоторые религии разрослись и прославились, а некоторые так и остались местными божками?
Тут уже головами повертели все четверо. Мать Иоланта допила чашку: не пропадать же, остывший чай — ослиная моча. Покрутила головой, выдохнула:
— В малых учениях Бог и Дьявол сидят по разные стороны доски.
Мужчины синхронно выдохнули. Реви прищурилась:
— А у Великих, типа… Ха! Эда, а я поняла, чего ты так любишь говорить, что Бога нет. Что уехал в Вегас!
— И чего? — младшая монахиня забыла даже про флирт, — Я вообще-то у Иоланты подхватила. Чисто по-приколу, круто же звучит.
Все посмотрели на мать аббатису. Мать аббатиса посмотрела на свою опустевшую чашку. Рок тотчас аккуратно наполнил ее из чайничка. Иоланта благодарно кивнула:
— Против одного Дьявола играть все-таки проще.
— Может, против Бога проще? Тот хотя бы правила соблюдает? — Офисный самурай поправил галстук. Мать Иоланта засмеялась:
— Молодежь! Против Дьявола можно мухлевать! Он сам жульничает, и если прихватит на горячем, то поймет и простит… Ну так, относительно, но все же! А вот боженька заловит — прощай, ребра! — и закинула чай в рот, как опытные пропойцы водку, не касаясь губами посуды.
— Чай же горячий! — изумился русский.
— Сделано профессионалами, — подмигнула очухавшаяся Эда. — Не пытайтесь повторить в домашних условиях.
— Да! — посерьезневшая аббатиса толкнула к Року связку ключей, — там в приделе, в ящике… Ну ты понял, где. Возьмите еще ПТРД. Усиление… Наверное, это их видели Хобот и Жуй, когда шли сюда с Миномотори.
И, перевернув салфетку, обвела последние цифры.
— Все! Не торгуемся! Там не мышкин хер, а шесть черепашек!
* * *
Черепашек расставили по уцелевшим верхушкам атолла имени купальника. Плавали шагоходы заметно быстрее утюгов. Жаль, что только вниз. И потому в любой операции нуждались прежде всего в твердой опоре под ступнями.
Все остальное рота привезла с собой. Запасы солярки для наспинных дизелей. Снаряды к основному оружию — танковой пушке, бывшему стандарту
